Где-то там, на окраине города,
Возвышается крест средь берёз,
Тем, кто умер в блокаду от голода.
А пред ним, не скрывающий слёз,
Человек, с головой поседевшею,
Преклонивший колено скорбя,
Возвратясь, сквозь года пролетевшие,
Молодым вспоминая себя.
Вспоминая часы предрассветные,
Самолётов, несущихся, вой,
Письма с фронта, порой, безответные,
На окраинах города бой. И уже старики со старушками,
Да детей малолетних кагал,
Защищают дома, хоть разрушены,
При налётах - неспешно в подвал.
А потом в те дома уцелевшие,
Где на крышах пожары от бомб,
Чтоб тушить их рукой онемевшею,
Кровью смыв весь фашистский апломб.
Он стоял пред крестом, слёзы капали,
Попадая на зелень травы,
В небе птицы по умершим плакали,
Удаляясь в бездонную высь.