Рустам Нуриев
5.09.2013
Моя Песня.
Вот так вот увиделась мне моя семья городских музыкантов, попадающих под прицел профессиональных видеокамер. О, эта блестящая банальность фраз!
Вся эта великая обязательно-необязательная полумера шоу-бизнеса равная длине 1-го круга полета Земли вокруг Солнца, организованная двойником меня "а-ля башкорт" в рамках симфонического куража гор.
Уфы рядом с Конгресс-холм родины моей - мегаполиса У. празднично удалась. Смесь тщеславия и ностальгии затащила меня заранее за кулисы этого назревающего симбиоза зрелища и слушания. И вот степная удаль ветра несется, захваченная обертонами курая на месте когда-то снесенных изб под аккомпанемент оркестра, в котором и то, и сё, и радостно, и полубольно. Башкирская народная песня "Соловей" откровенно величаво шипела линиями мелодий и лилиями рук А.К., заслуженной артистки Республики Казахстан. И ползучее легато виолончелей только и знало, что радовалось тому, что вот уже половина концерта сыграна. И, значит музыканты, следуя эстетике всепрощающего буддизма предвкушают возвращение по домам. Но этот, блин кларнет заныл под сердцем "Чардашем" В. Монти. И тут-то я понял, я самый "обнаковенный" слушатель.
Виолончелисты один оттуда с Европы, другой отсюда - показали свою игру, ту над которой они сами долго боролись с детства ради самосовершествования и чего-то еще неявного (ради чего я пишу стихи и рассказы?).
Девушка-гобоистка вытащила из инструмента всю палитру и гуашь, и акварель. Оркестр повиновался как спокойный зверь тесноватому регулировщику аккордов как таковых и я подозревал, что я то ли боюсь говорить всё это вслух, а то ли обязательно должен выпить для храбрости.
Но и это лирика тоже. Тоже лирика и то, что нужно немного саморефлексии. И я готов был злить на побочную партию чужого либретто в чужом наборе музыки, называемом сюитой для солистов, хора и Другого Оркестра из Другой Конторы. (В которой мне намного легче живется).
Певец-уфимец из Екатеринбурга спел пару-тройку итальянских красот 19-го века - вот это да. Башкирка! Певица! Певиййа! опер с самой Германии жительства с европейской выучкой выдала настоящий голос, напоенный той сибайской самой степью, что на юго-востоке от сцены на 500 км. Очень хотелось пива в силу испорченности моей пока еще сорокалетней натуры. Воспоминание обо мне кричало: "Шампанское!", "Париж!" Хотелось и пива, и вина и еще быть пьющим эмигрантом-белогвардейцем и карикатурно горько смеяться над тем, что былую Россию абсолютно попадая в кадры фильма "Неуловимые мстители".
За кулисами разговаривал я с Прекрасными феями струнных инструментов и даже поцеловал одну из них в щечку, счастье. Ну зачем я им признался в том, что зарплата небольшая моя? Видно это такой мой самокритицизм. Армия внутренних цензоров никогда не даст мне похвастаться на уровне Хлестакова.
Скрипач повзрослел по сравнению с предыдущим приездом из заграницы и заматерел в Звуке, я чувствовал отставание своего интеллектуального развития катастрофически. Словно может быть катастрофой меняющийся пейзаж города или деревни с плачем по тем пресловутым купеческим избам и баракам под призмой смещения десятилетий в сторону детства. Ну да - цепь событий можно было склеить по-другому. Но зато я пообщался с главным Звукооператором нашего миллионного местечка и вспомнил какие-то там свои Былые песни. И я мог бы быть созерцающей и приятной во всех отношениях сволочью, срывающей аплодисменты с помощью поплёвывания в дудку грамотных фиоритур так или иначе и всё тут. А Дж. Гершвин следует афише открытой музыке белых клавиш и тишине черных рояля "Блютнер", резко и неумолимо выкаченных на сцену рабочими. Рояль под пальцами кельнского пианиста поплыл как настоящий черный корабль пиратов с русскими пластинками 1990-х годов.
На а потом играл джаз-банд в составе: Саксофонист, Клавишник, Басист, Ударник, Перкуссионист, Трубач. А я хотел пива и выходил со своим верным велосипедом наверх с большой концертно-природной чаши, которая собственно-то и есть овраг. Пива нигде не нашлось и я полуостервенело помчался домой. И Армия внутренних цензоров не позволила мне попасть под встречную машину, похожей на внедорожную "Тойоту"...
Дома меня ждали меня телевизор, со скрытым восторгом рассказывающий о творческой биографии Джеймса Бонда и мой любимый компьютер, ищущий для меня в Яндексе песни, которые мог бы написать Я, а не Кто-то. но песни уже этот Кто-то пел злорадно мне в лицо.
Спасибо за внимание!