Медведь.
В подростком возрасте, я с родителями жила на Камчатке. В то время было очень модно, чтобы милое чадо творчески развивалось, и поэтому помимо общеобразовательной школы все мои сверстники обязательно посещали музыкальную, художественную или спортивную (это не считая, различных кружков по интересам в Доме Пионеров или в самой школе, где все мы получали среднее образование).
Спорт был явно не для меня (я и от уроков физкультуры старалась всегда отлынивать), музыкальный слух на тот момент возможно и присутствовал, но в зачаточном состоянии, а чувства ритма не было вообще, поэтому двери музыкальной школы закрылись для меня наглухо.
Единственное на что я была способна, так это нарисовать какую-нибудь рожицу у себя в тетради, и этого оказалось достаточно для определения меня в художественную школу.
Художественная школа находилась в шести километрах от моего дома, но проблем с общественным транспортом тогда не возникало. И самое большое время (только исключительно из-за моего ротозейства), которое тратилось на этот путь, составляло полчаса.
Храм изобразительного искусства располагался в здании детской школы-интерната для детей, чьи родители работали в самых дальних уголках полуострова, а также для тех, кто по разным причинам остался без родителей. Для одних стены интерната становились приютом на время обучения в общеобразовательной школе, и каникулы они проводили вместе со своими родителями, для других интернат стал домом, который они покинут навсегда после совершеннолетия. Много талантливых ребят из этого интерната училось и в нашей художественной школе.
Рядом с интернатом находился зверинец - это было одноэтажное здание с небольшим внутренним двориком. На перемене мои одногруппники частенько туда заглядывали. Звери в это учреждение попадали разными путями: кого-то привозили моряки из-за рубежа, но не имея навыков ухода за экзотическими животными были вынуждены их отдать, либо это была живая контрабанда, изъятая в порту на таможне, и наконец подраненные представители камчатской фауны.
Желания посещать данное заведение я никогда не имела. Наблюдение животных в клетках было лишним напоминанием о человеческой глупости, беспечности и жестокости.
Но однажды...
Природа Камчатки уникальна, некоторые виды флоры и фауны являются эндемиками, т.е. распространение их ограничивается полуостровом. Это и среда обитания бурого медведя - самого крупного на территории России, (именно его вид наводит ужас на местных жителей Аляски, там он завётся - гризли). И не зря: зверь внушительных размеров, кроме своей неимоверной силы обладает умом и особой коварностью. Встреча с ним на лоне природы не сулит человеку ничего хорошего.
Немногим смельчакам удавалось выжить. И поэтому люди всегда старались обходить стороной медвежьи тропы.
Но бывают ситуации, когда и такому зверю вдруг становиться необходима человеческая помощь.
В середине весны, когда снег ещё не стаял, а дневная оттепель уже говорила о приближении короткого и прохладного камчатского лета, по полуострову разнеслась весть, что в тайге был найден осиротевший медвежонок. Я не знаю, как погибла его мать, но детёныш был определён именно в наш зверинец. Рост медвежонка в стойке составлял чуть больше метра, и конечно для такого "гиганта" была необходима просторная клетка, однако большими площадями это учреждение не располагало, поэтому специально для нового жильца во дворе построили вольер, что позволяло всем желающим увидеть воочию живого хозяина тайги.
После занятий живописью и я не устояла перед искушением пообщаться с диким зверем. В это время перед вольерой уже собралось немало подростков, они внимательно рассматривали медвежонка, указывали на него руками и делились друг с другом впечатлениями.
Маленький хозяин тайги стоял на задних лапах, а передними держался за сетку своего ограждения. Его бурая морда абсолютно ничего не выражала. Такое спокойствие подвигло меня на легкомысленный и рискованный поступок. Я вплотную подошла к ограждению и взглянула в глаза топтыжки: ни страха, ни любопытства, ни гнева в его взгляде! Чёрная бездна скрывала тайные мысли зверя. Как под гипнозом я протянула руку к сетке, и тут же моя кисть была пригвождена к металлическим прутьям мощной лапой медведя. Длинные когти стального цвета впились в кожу моей перчатки. По-настоящему испугаться я не успела, но мой инстинкт подсказал не делать резких движений. Медвежонок высунул из пасти розовый язык и лизнул свою неожиданную добычу. Я свободной рукой (опять подвергаясь риску, так как на этой руке не было перчатки, просто я не успела её надеть, когда вышла из школы), чтобы не причинить боли зверю и не напугать его, стала осторожно снимать когти с изрядно пострадавшей перчатки. Мои пальцы ощутили гладкую отполированную природой поверхность. Прочность этих лезвий не вызвала сомнений в их опасности. Как ни странно лесной житель наблюдал за моими действиями в полном равнодушии, будто все манипуляции проделывались не с его лапой.
Наконец я освободилась и отошла от вольеры на почтительное расстояние. Вдруг из толпы подростков один мальчишка ринулся повторить мой "подвиг". Я схватила его за плечо и показала разодранную перчатку. Теперь не только он, но и окружавшая нас ребятня поняли моё предостережение без слов...